И потянулись однообразно-скучные, томительные дни с единственным проблеском на горизонте, где с загадочной притягательностью сияла всеми цветами радуги звезда предстоящего праздника у миссис Лесли. И ещё одно мешало нам окончательно впасть в уныние: мы с нетерпением предвкушали тот день, когда Арчибальду придёт пора возвращаться в школу. Однако предвкушения эти омрачались тем, что наши каникулы тоже кончатся.

Освальд всегда старается даже в самых трудных случаях оставаться беспристрастным, а потому считаю необходимым довести до сведения читателей: я не совсем уверен, что трубы начали течь именно по вине Арчибальда. Мы все за день до этого побывали под крышей, улучив возможность для короткой, но увлекательной игры «бандиты на чердаке», пока Арчибальда возили в парикмахерскую, чтобы постричь там его дурацкие волосы.

Среди прочих нездоровых привычек кузена было обыкновение самым придирчивым образом печься о своей внешности, как это делают девчонки. Он постоянно смотрелся в зеркало, без конца обсуждал, кто красив, а кто нет, и часами возился с галстуками.

– Послушайте, – обратилась к нам Элис, едва кузен озаботился красотой своей причёски. – Наступает счастливый миг. Давайте скорее станем бандитами на чердаке. Тогда он вернётся и не узнает, где мы.

– Он нас услышит, – грызя карандаш, возразил ей Ноэль.

– Нет, не услышит, – с уверенностью проговорила Элис. – Мы ведь будем очень странной, тихой бандитской шайкой, которая объясняется исключительно шёпотом. Пошли, Ноэль. Стихи свои сможешь там дописать.

– Это про него, – с угрюмым видом объяснил Ноэль. – Когда он вернётся обратно в… – (Освальд предпочитает не сообщать название школы, где учился Арчибальд, щадя самолюбие его однокашников. Мало ведь кто обрадуется, узнав, что в его среду затесался подобный тип.) – Тогда я положу листок со стихами в конверт, наклею марку, и он получит стихи по почте, – поделился своим планом Ноэль.

– Лови момент, бандитский бард! Спеши, пока есть время! – воскликнула Элис.

Мы рванули наверх, переобулись в тапочки, а на них для полной бесшумности натянули носки, затем притащили из комнаты девочек стул с высокой спинкой, и, пока остальные крепко держали стул, Освальд взобрался на спинку, открыл чердачный люк в потолке и залез в пространство между потолком и крышей. Мальчики в «Сталки» у Киплинга обнаружили такое же пространство по чистой случайности, и это их очень обрадовало, нам же было известно про чердаки с тех пор, как мы себя помнили.

Остальные отнесли стул на место, и тогда Освальд спустил из люка верёвочную лестницу, сооружённую нами из бамбуковых палочек и бельевой верёвки, после того как индийский дядя рассказал нам историю об одной леди-миссионерке.

Леди эта была заперта во дворце раджи, но к ней прилетела кем-то метко пущенная стрела, на которую была намотана верёвка. Мне кажется, стрела могла бы её убить, но не убила, и тогда леди потянула за верёвку, а к ней оказалась привязана верёвочно-бамбуковая лестница, и леди-миссионерка с её помощью совершила удачный побег.

Вот мы и сделали подобную лестницу специально для чердака.

Остальные поднялись по верёвочной лестнице (точнее, конечно, верёвочно-бамбуковой, но «по верёвочной» говорить удобнее и короче), мы закрыли за собой люк и оказались в отличном месте. С двумя цистернами для воды и маленьким окошком в крыше. Дневного света оно пропускало совсем чуть-чуть, но всё-таки окутавшая вас тьма не была кромешной и вы даже могли кое-что в ней разглядеть.

Пол здесь был из сухой штукатурки с проложенными поперёк деревянными штуками, которые зовутся «балками» и «стропилами», с кое-где прибитыми к ним досками. По ним и следовало ходить, потому что, наступив на сухую штукатурку, нога могла запросто её пробить и провалиться вниз.

Мы превесело там играли, хотя и вынуждены были говорить шёпотом. Ноэль, вполне счастливый своим предназначением, изображал бандитского барда, а цистерны были скалами, среди которых укрывались разбойники. Но веселее всего нам стало, когда до нас донёсся крик Арчибальда: «Эй, малышня, вы где?»

Мы все затаились, как мыши в норе. И услыхали голос Джейн, ответившей Арчибальду, что, как ей кажется, мы куда-то ушли. А Джейн и была той самой служанкой, которая не получила вовремя письмо от своего кавалера, и именно её фартук оказался весь забрызган чернилами.

Мы продолжали прислушиваться. Арчибальд рыскал по всему дому в поисках нас. Отец был на работе, а дядя – в своём клубе. Таким образом, этот тип оказался в доме совершенно один. По-видимому, мы бы могли ещё много часов наслаждаться его озадаченностью и смятением, если бы Ноэль вдруг не чихнул.

У этого малого от любой ерунды начинается насморк, и тогда он чихает громче любого другого знакомого мне человека одних с ним лет. И чихнуть недотёпа умудрился, когда Арчибальд шёл по лестничной площадке прямо у нас под ногами.

Кузен, ясное дело, чих услышал, остановился и крикнул:

– Я знаю, где вы! Дайте мне подняться!

Мы не ответили. Надеялись, затаившись, урвать для себя ещё хоть немного счастливых минут.

Но он не ушёл, а сказал:

– Ладно. Пойду за стремянкой.

А вот этого мы уже допустить не могли. Никто нам не запрещал ни лазить на чердак, ни делать верёвочную лестницу, но мы всё же предпочитали хранить в глубочайшей тайне и свои туда вылазки, и сооружение лестницы. Притащи он стремянку, Джейн всё узнала бы. А нам этого никак не хотелось.

Освальд был вынужден отворить люк и выглянуть. Внизу стоял Арчибальд, весь такой мерзкий, свежеподстриженный.

– Мы позволим тебе подняться, только если пообещаешь не говорить, что сюда поднимался, – предупредил его Освальд.

Он обещал. Мы спустили ему лестницу, и по тому, как он повёл себя дальше, каждый может легко судить, что это была за личность. Стоило ему оказаться на чердаке, как он начал на все лады хулить нашу лестницу, а затем ему вздумалось поиграть с поплавковым водяным клапаном. Освальд знал, что этого лучше не делать, однако на Арчибальда предупреждение не подействовало.

– Вам, малышне, конечно, нельзя, но я-то про водопровод прекрасно всё знаю, – заявил он.

И Освальд не смог ему помешать повозиться немного с трубами и клапаном. Затем мы спустились вниз, поскольку не могли и дальше играть в бандитов.

А на другой день, в воскресенье, обнаружилась протечка. Текло не сильно, но равномерно, и в понедельник утром вызвали водопроводчика.

Освальд не знает наверняка, случилась ли протечка по вине Арчибальда, зато точно знает, чтó случилось потом.

Подозреваю, наш противный кузен нашёл часть стихотворения, которое писал про него Ноэль.